Jurgita, ne обижайся, но на вытяжке столько жира, что скоро можно будет картошку жарить прямо на решётке. Пока чайник закипает, я бы быстро протёрла. Ты всё в работе, а Андрюша любит чистоту.
Jurgita стояла на табурете в центре кухоньки, вооружённая губкой и средством «Антижир», которое Аistė прятала в дальнем ящике шкафа изза резкого запаха. На Jurgita был надет любимый фартук с лавандой, и она выглядела так, будто родилась в этой кухне и провела здесь двадцать лет.
Аistė, застыв в дверном проёме с ноутбуком в руках, ощутила, как к горлу поднимается волна раздражения. Она была главным бухгалтером, и в период квартальной отчётности голова шла кругом от цифр, таблиц и бесконечных звонков из налоговой. Дома она мечтала о тишине и чашке кофе, а не о лекции по дому от «лучшей подруги детства» мужа.
Jurgita, слезь, пожалуйста, сдерживая себя, произнесла Аistė. Я не просила мыть вытяжку. У меня есть график уборки, и очередь на кухню дойдёт в субботу.
Ой, брось эти графики! отмахнулась Jurgita, энергично работая локтем. Её рыжие кудри подпрыгивали в такт движениям. Грязь не ждёт субботы. Андrius вчера жаловался, что у него ухудшилась аллергия. А это всё пыль и жир. Я сейчас быстро всё приведу в порядок, а потом сварю борщ. Как он в школе любил «на кости». А ты всё его полуфабрикатами кормишь, мужику только желудок портя.
Аistė медленно закрыла крышку ноутбука.
Андrius не жаловался на аллергию, у него сезонный поллиноз на амброзию, холодным тоном заметила она. И полуфабрикаты мы ели месяц назад. Jurgita, положи губку. Это мой дом и моя кухня.
В тот момент дверь в прихожую хлопнула, и в коридоре раздался бодрый голос Андrius:
Девушки, я дома! Ух, какие ароматы! Jurgita, ты что, пироги затеяла?
Муж вошёл на кухню, сияя, как новенький самовар. Он даже не заметил напряжённость в воздухе. Увидев Jurgita на табурете, он расплылся в улыбке.
Ой, да ты просто электровеник! Аistė, смотри, как блестит! Мы же руки всё не доходили.
У меня руки доходят до работы, которая оплачивает ипотеку, Андrius, тихо сказала Аistė, глядя в глаза мужу. Но он, как обычно, прошёл мимо.
Да ладно, Aistė, не кипятись. Jurgita помогает от души. Сейчас в отпуске, скучает, вот и пришла. Мы же свои люди. Правда, Jurgita?
Конечно! Jurgita наконец спрыгнула с табурета, поправила короткую юбку и дружески поцеловала Андrius в щеку, чуть слишком громко. Я же помню, какой ты привередлив в быту. Тебе всё должно хрустеть. А у Аistė нет времени она карьеру строит. Поэтому я и взялась за дело.
Аistė молча развернулась и ушла в спальню. Ей хотелось крикнуть, разбить посуду, но она понимала: устроив сцену сейчас, она выглядела бы истеричкой рядом с «святой» помощницей. Андrius и Jurgita дружат с детства, их мамы были подругами, и Jurgita всегда была фоновым шумом в жизни Андriusа. За последний месяц этот шум стал невыносимо громким.
После развода с очередным мужем Jurgita решила, что её миссия спасти «бедного Андriusа» от бытовой неустроенности. Она появлялась без звонка, приносила контейнеры с едой, критиковала цвет штор и переставляла вазы в гостиной, потому что «по фэншую деньги текут лучше». Андrius, мягкий и неконфликтный, лишь смеялся и с удовольствием поглощал её котлеты, не замечая проблем.
Вечер прошёл в мучениях. Аistė сидела в кабинете, пытаясь свернуть дебет с кредитом, а из кухни доносился громкий смех, звон посуды и запах борща.
А помнишь, как мы в девятом классе на турслёт ходили? доносился голос Jurgita. Ты тогда ещё палатку ставить не мог, я тебе помогала колышки вбивать!
Было дело! хохотал Андrius. Ты у нас всегда была бойцовой.
Аistė чувствовала себя лишней в своей квартире. Она вышла на кухню лишь за водой.
О, Aistė, садись, поешь! широким жестом пригласила Jurgita, хозяйничая у плиты. Она уже переоделась в домашний костюм, который привезла с собой. Борщ ум отешь. Я туда секретный ингредиент добавила, Андrius уже две тарелки съел.
Спасибо, я не голодна, Аistė налила воды. Андrius, мне нужно с тобой поговорить наедине.
Да брось, Aistė, тут все свои, отмахнулся муж, намазывая горчицу на хлеб. Jurgita во всем в курсе.
Нет, Андrius. Наедине.
Услышав металл в голосе жены, Андrius вздохнул, вытер рот салфеткой и пошёл за ней в спальню. Jurgita провожала их сочувствующим взглядом, словно врач смотрит на родственников больного.
В спальне Аistė закрыла дверь и повернулась к мужу.
Андrius, это должно прекратиться.
Что именно? он искренне недоумевал, хлопая глазами.
Jurgita. Её слишком много. Она приходит без приглашения, трогает мои вещи, готовит на моей кухне. Я чувствую себя гостью в своём доме.
Aistė, ты преувеличиваешь. Она просто хочет помочь. У неё сейчас сложный период, одиноко ей. А у нас семья, уют. Она тянется к теплу. И, согласись, борщ действительно вкусный. Ты же на этой неделе вообще не готовила.
Я не готовила, потому что закрываю год! повысила голос Аistė. Я зарабатываю деньги, Андrius. И я не нанимала Jurgita домработницей. Если нужна помощь, я вызову клининг. Чужой человек придёт, помоет и уйдёт. А Jurgita она метит территорию.
Какую территорию? Мы друзья детства! Она мне как сестра!
Сестры не ведут себя так навязчиво. Она критикует меня, Андrius. «Слой жира», «полуфабрикаты», «карьеру строит». Ты слышишь, как это звучит? Она пытается показать, что я плохая жена, а она идеальная.
Aistė, у тебя просто стресс на работе, Андrius подошёл и попытался обнять её. Ты видишь врагов везде. Jurgita простая, говорит, что думает. Не ищи подвоха. Поторопись, она успокоится и найдёт себе нового мужа.
Аistė отстранилась. Разговор был бесполезен. Андrius страдал избирательной слепотой, когда речь шла о его друзьях.
Следующие три дня прошли в относительном затишье. Аistė намеренно задерживалась на работе, чтобы не сталкиваться с «помощницей». Но в пятницу ей пришлось уйти пораньше мигрень накрыла так, что перед глазами крутились кольца.
Она открыла дверь своим ключом, мечтая лишь об одном: упасть в прохладную постель, закрыть шторы и лежать в тишине.
В квартире было подозрительно тихо. Аistė сняла туфли, стараясь не шуметь, и прошла в гостиную. Пусто. Но в воздухе витал тяжёлый, сладковатый запах духов Jurgita.
Аistė направилась в спальню. Дверь была приоткрыта. Она толкнула её и замерла на пороге, не веря глазам.
Jurgita стояла перед раскрытым шкафом-купе. На кровати горой лежали вещи Андriusа: рубашки, джемперы, даже нижнее бельё. Jurgita, напевая чтото под нос, деловито перекладывала стопки.
Что здесь происходит? голос Aistė прозвучал хрипло, но громко.
Jurgita вздрогнула и выронила из рук стопку футболок. Она обернулась, и на её лице мгновенно промелькнул испуг, сменившийся оскорблённой добродетелью.
Ой, Aistė! Ты чего крадёшься, как мышь? Напугала до смерти!
Я спросила: что ты делаешь в моём шкафу? Aistė шагнула в комнату, чувствуя, как головная боль отступает перед волной ледяной ярости.
Порядок навожу, что ещё! Jurgita уперлась в бока. Заглянула Андriusу рубашку погладить, он жаловался, что мятая, а там всё перемешано: носки с трусами, зимнее с летним. Бардак страшный. Решила разложить по цветам и сезонам. И, кстати, Aistė, я туда пару твоих кофт выкинула в пакет для мусора. Они уже изношены, с катышками. Андriusу стыдно с такой женой ходить. Женщина должна выглядеть королевой, даже дома.
Aistė посмотрела на пол. Там действительно лежал чёрный мусорный пакет, из которого торчал рукав её любимого домашнего кардигана уютного, мягкого, в который она любила кутаться вечерами.
Это был конец. Точка невозврата.
Aistė подошла к пакету, вытащила кардиган и прижала его к груди. Затем посмотрела на Jurgita.
Вон, сказала она тихо.
Что? Jurgita округлила глаза.
Вон из моего дома. Немедленно.
Ты с ума сошла? фыркнула Jurgita, пытаясь сохранить лицо. Я тут только порядок навожу, а ты меня гонишь? Я Андriusу расскажу, какая ты неблагодарная истеричка! Он придёт и
Он придёт в пустую квартиру, если ты сейчас не исчезнешь, перебила её Aistė. Ты перешла все границы. Ты влезла в мою спальню, трогаешь бельё моего мужа, бросаешь мои вещи. Это не помощь, а вторжение.
Я делаю это ради Андriusа! Ему нужен уют!
Ему нужна жена, а не назойливая муха! Aistė шагнула к ней, и Jurgita невольно попятилась. Ты думаешь, я не вижу, что ты делаешь? Ты пытаешься занять моё место. Сначала кухня, потом гостиная, теперь спальня. Ты метишь территорию своим борщом и порядком. Но ты ошиблась. Здесь хозяин я.
Да какая ты хозяин! вопила Jurgita, лицо её покраснело. Ты сухарь! Ты только о цифрах своих думаешь! Андriusу с тобой скучно, холодно! Он живой мужик, ему нужны ласка и забота! Я его с пеленок знаю, я знаю, что ему нужно!
Если бы ты знала, что ему нужно, ты была бы его женой, а не подружкой, которая таскает супы, резко парировала Aistė. Но он выбрал меня. А ты лишняя.
Jurgita задохнулась от возмущения.
Ах так Ну, погоди. Андrius узнает
Конечно узнает. Я сама ему расскажу. А теперь собирай свои вещи и уходи. У тебя одна минута.
Aistė подошла к входной двери и распахнула её настежь. Jurgita, схватив сумку и на ходу натягивая туфли, выскочила в коридор.
Ты пожалеешь! прошипела она, проходя мимо Aistė. Ты останешься одна со своей гордостью!
Лучше одна, чем с такой «подругой» в доме, ответила Aistė и с наслаждением хлопнула дверь.
Она уперлась спиной в холодный металл двери и закрыла глаза. Голова снова начала пульсировать. Но внутри было странное чувство облегчения и чистоты, словно вынесла из дома мусор, копившийся годами.
Через час вернулся Андrius. Он вошёл весёлый, насвистывая, но, увидев лицо жены и тишину в квартире, насторожился.
Aistė? Ты дома? А где Jurgita? Она писала, что сюрприз готовит, порядок наводит.
Aistė сидела на диване. Перед ней на журнальном столике лежал тот же чёрный пакет с её вещами, который собрала Jurgita.
Jurgita здесь больше нет, Андrius. И не будет.
Андrius нахмурился, снимая пиджак.
В смысле не будет? Вы поссорились? Снова изза пустяков? Aistė, ты же взрослая женщина
Это не пустяки, Nuo tos dienos Andrius ir Aistė gyveno ramiai, o Jurgita liko tik prisiminimuose kaip ankstyvo ryto vėjas.
