Aistė Petrauskienė сняла гарнитуру и на секунду задержала её в руке, чувствуя, как от подушки к пальцам тянется едва заметное тепло. В переговорной стало душно. На экране висела таблица с разноцветными столбцами; ктото из офиса в Вильнюсе монотонно объяснял, почему в третьем квартале нужно «поджать косты», а стрелка на графике медленно спускалась вниз.
Она знала, что сейчас её попросят высказать мнение. Знала, что придётся говорить об оптимизации процессов и перераспределении нагрузки. Слова уже выстроились в голове, как репетиция. Но в груди было пусто. Все эти «процессы», «инициативы», «горизонтальное взаимодействие» жили гдето отдельно от неё, словно чужие.
Aistė, вы с нами? голос с экрана прозвучал резче, чем нужно.
Она вздрогнула и снова надела гарнитуру.
Да, слышу. С моей стороны автоматом кликнула мышью, открывая заметки. Вижу потенциал в перераспределении задач между региональными командами. Но важно учитывать человеческий фактор, чтобы не потерять мотивацию сотрудников.
Несколько голов в маленьких окошках кивнули. Ктото записал её фразу в протокол, ктото уже открыл почту. Aistė говорила, а в голове всплыло: «человеческий фактор» ирония какая. Когда в последний раз она сама ощущала себя человеком, а не должностью «руководитель отдела клиентского сервиса»?
После совещания коллеги быстро разошлись по кабинетам. В коридоре пахло кофе и сладкой выпечкой из автоматов. Aistė задержалась у окна. Внизу, под серым мартовским небом, тянулся поток машин; люди спешили к метро, зажимая шарфы у лица. Она увидела своё отражение в стекле аккуратный пиджак, уложенные волосы, лёгкий макияж. Тридцать три, хорошая должность, приличная зарплата, ипотека, сынподросток. Всё как надо.
Только внутри ощущалось, будто каждый день она надевает не только пиджак, но и чужую кожу.
Телефон завибрировал. Сообщение от одноклассницы: «Ты вообще где живёшь? Всё в офисе. Давай хотя бы в выходные куданибудь пойдем». Aistė машинально набрала ответ: «Сейчас тяжело, проект», и стёрла. Написала: «Позвоним ближе к субботе».
Она вернулась в кабинет. На столе, рядом с ноутбуком, лежала маленькая пластмассовая коробочка с иголками. Неделю назад, во время ночного звонка с зарубежным отделом, она зацепила рукавом стул и порвала подкладку пиджака. Вспомнила, что в ящике лежит дорожный набор для шитья покупка «на всякий случай» ещё с университетских лет.
Тогда она сидела в полутёмном кабинете, свет монитора резал глаза, а она, сняв пиджак, аккуратно подшивала подкладку крупными, но ровными стежками. Руки вспомнили, как держать иглу, как тянуть нить, чтобы она не спуталась. В детстве она часто шила куклам платья из старых маминых юбок. Позже, в институте, переделывала себе джинсы и пальто, чтобы выделиться среди одинаковых курток.
Потом началась работа: сначала в банке, потом в этом холдинге. Вечерние курсы, отчёты, проекты. Швейная машинка, купленная когдато в премию, пылилась в углу спальни под покрывалом. «Потом, когда будет время», говорила она себе. Времени не приходило.
Aistė Petrauskienė, можно? в дверь заглянула ассистентка. Там из Москвы просят срочно сводный отчёт по жалобам за квартал. Желательно до конца дня.
Скидывай шаблон, ответила она и снова повернулась к экрану.
К вечеру глаза резали, в висках стучало. Она закрыла ноутбук, убрала его в сумку, выключила свет. В лифте посмотрела на себя в зеркало и увидела усталость, которую тональный крем не скрывал.
Дома на кухне сын Artemas жевал макароны, уткнувшись в планшет. На плите остывал соус из банки, который она разогрела, едва успев снять пальто.
Как школа? спросила она, снимая пиджак.
Нормально, не отрываясь от экрана.
Она поставила чайник, достала из холодильника сыр. Сумка с ноутбуком тяжело упала на табурет. В голове всё ещё крутились цифры, планы, презентации. Казалось, вся её жизнь бесконечная лента задач в корпоративном планировщике.
Ночью она долго не могла уснуть. В темноте слышала, как в соседней комнате тихо посапывает Artemas, как за окном гудят редкие машины. Вспоминала пальцы, сжимавшие иголку, и ровную линию стежков на подкладке пиджака. Вспоминала, как мечтала открыть маленькую мастерскую по ремонту одежды. Но потом вышла замуж, родился сын, нужны были деньги, стабильность. Мечта отодвинулась, как старый чемодан на антресолях.
Утром в почте её ждал новый сюрприз. Письмо от отдела кадров с темой «Изменения в организационной структуре». В теле письма сухие формулировки о реструктуризации, укрупнении направлений и оптимизации управленческого звена. В приложении новая оргструктура. Её отдел присоединяли к другому блоку, а над ними появлялась новая должность «директор по клиентскому опыту». Фамилия рядом с ней была ей незнакома.
Через час её вызвали к генеральному директору. В кабинете пахло дорогим парфюмом и свежим кофе. Генеральный улыбался напряжённо.
Aistė, сейчас сложное время, начал он. Нам нужно быть гибче, быстрее реагировать на рынок. Поэтому мы решили объединить направления. Ваш опыт, конечно, ценен, но пауза. Мы предлагаем вам позицию советника нового директора. Формально это понижение, но с сохранением оклада на полгода. Потом посмотрим.
Она кивнула, чувствуя, как внутри чтото медленно опускается. Советник. Человек, которого могут оттолкнуть в любой момент.
Могу я подумать день? спросила она.
Генеральный кивнул, удивлённо.
Она вышла в коридор, где на стенах висели плакаты с лозунгами о лидерстве и успехе. В туалете закрылась в кабинке, прислонилась лбом к холодной плитке. В голове всплыло: «Если не сейчас, то когда?»
Вечером, вместо того чтобы сразу ехать домой, она вышла на остановку пораньше, захотела проветрить мысли. Шла вдоль улицы, мимо аптек, салонов красоты, небольших магазинов. В подвале одного здания горел тёплый жёлтый свет. На стекле висела вывеска: «Швейная мастерская». Под ней листок с расписанием и номером телефона.
Aistė замедлила шаг. Сквозь стекло виднелась узкая комната, заставленная столами. У окна сидела женщина лет пятидесяти, в очках, водившая ткань под лапкой швейной машинки. На вешалках висели пальто, платья, мужские брюки. На стуле у двери лежала стопка джинсов.
Она стояла, пока ктото сзади не толкнул её плечом.
Вы зайдёте или нет? буркнул мужчина с пакетом.
Aistė отступила, пропустив его внутрь. Дверь открылась, до неё донёсся глухой стук машинки и запах ткани, горячего утюга и мыла. Чтото очень знакомое детские воспоминания о маме, гладившей бельё на кухне.
Она вдруг поняла, что стоит и улыбается, но в то же время чувствует страх. Как будто эта небольшая мастерская другая жизнь, в которую страшно войти.
Дома она ходила из комнаты в комнату. Artemas снова в наушниках. На столе в почте лежал черновик письма в отдел кадров с темой «Заявление». Она открыла его, посмотрела на пустой лист и закрыла.
Ночью снова не спала. В голове крутились цифры: ипотека, коммунальные, еда, секция по баскетболу для Artemas. Текущая зарплата покрывала всё с небольшим запасом. Мастерская в подвале означала бы минимальный доход, нестабильность, отсутствие страховки.
Утром, по дороге на работу, она всё же зашла в подвал. Дверь позвонила колокольчиком. Внутри было тепло. На столе лежали разноцветные катушки ниток, булавки, сантиметровая лента. Женщина в очках подняла голову.
Labas, сказала Aistė, чувствуя сухость во рту. Я ищу работу. Вы не ищете помощника?
Женщина прищурилась, оценивая её пиджак, аккуратную сумку, туфли на небольшом каблуке.
Orai, ar mąsi siuvimo? спросила она без лишних слов.
Šiek tiek. Раньше шила себе, подругам. Давно не шила. Но руки помнят.
Visi taip sako, усмехнулась та. Я Žinėda. У меня одна помощница, но ей тяжело весь день стоять. Работы хватает. Только у нас не офис, понимаете. Пыль, нитки, разные клиенты. И деньги развела руками. Это не корпорация.
Žinau, тихо сказала Aistė. Можно попробовать? Пару дней. Сейчас работаю, но, возможно, скоро освободюсь.
Žinėda посмотрела внимательнее.
Приходите в субботу. Посмотрим, что получится.
Выйдя на улицу, Aistė почувствовала, как у неё дрожат колени. Она шла к офису, сжимая в руке визитку с номером мастерской. В голове боролись два голоса. Один шептал: «Ты сошла с ума. У тебя ребёнок, ипотека. Какой подвал, какие нитки». Другой, тихий, но настойчивый, напоминал о том, как приятно вести ткань под иглой.
В офисе её ждали новые письма, новые совещания. На обеденный перерыв она распечатала бланк заявления об увольнении и положила в ящик стола, но к вечеру так и не достала.
Суббота выдалась пасмурной. Artemas ушёл к друзьям, обещав вернуться к ужину. Aistė долго стояла перед шкафом, выбирая, что надеть. В итоге надела джинсы и простую кофту, а пиджак повис на плечиках, как чужой.
В мастерской было оживлённо. На стуле у двери сидела молодая женщина с пухлым пакетом.
Man reikia sutvarkyti džinsus, говорила она. Ir čiužimo uždėti.
Žinėda, увидев Aistė, кивнула.
Įeikite. Tai mūsų praktikuotoja, бросила она клиентке. Sėdėkite čia.
Aistė села за старую, но ухоженную машинку. Рядом лежала стопка брюк. Žinėda показала, как отмечать длину, как фиксировать булавками.
Главное не спеши, сказала она. Люди платят за аккуратность.
Первые стежки давались тяжело. Ноги непривычно нажимали педаль, нить путалась. Спина быстро болела. Но через полчаса она нашла ритм. Ткань шуршала под пальцами, игла ровно входила и выходила, оставляя чистую линию.
К обеду у неё слегка закружилась голова от напряжения. Žinėda налила ей чаю из старого заварника, поставила чашку на край стола.
Kaip jautiesi? спросила она.
Устала, честно призналась Aistė. Но приятно. Видно, что делаю.
Важно, кивнула Žinėda. Но не обманывай себя. Это тяжёлая работа. Плечи, глаза, ноги. Деньги небольшие. Но если нравится держись.
В тот день она заработала символическую сумму Žinėda сунула ей в руку несколько купюр.
За практику, сказала та. Подумай, нужна ли тебе такая жизнь.
Aistė разложила деньги на столе. Это была примерно одна десятая её дневного заработка в офисе. Она смотрела на купюры и вспоминала, как раньше тратила их на кофе навынос и такси.
Через час её вызвали к генеральному. В кабинете пахло дорогим ароматом и свежим кофе. Генеральный улыбался напряжённо.
Aistė, вы знаете, сейчас тяжёлое время, начал он. Нам нужно быстрее реагировать на рынок. Поэтому мы решили объединить направления. Ваш опыт ценен, но пауза. Мы предлагаем вам позицию советника нового директора. Формально понижение, но с сохранением оклада на полгода. Потом посмотрим.
Она кивнула, чувствуя, как внутри чтото медленно падает. Советник. Человек, которого могут оттолкнуть в любой момент.
Могу я подумать день? спросила она.
Генеральный кивнул, удивлённо.
Она вышла в коридор, где на стенах висели плакаты о лидерстве и успехе. В туалете закрылась в кабинке, прислонилась лбом к холодной плитке. В голове всплыло: «Если не сейчас, то когда?»
Вечером, вместо того чтобы сразу ехать домой, она вышла на остановку раньше, захотела проветрить мысли. Шла вдоль улицы, мимо аптек, салонов красоты, небольших магазинов. В подвале одного здания горел тёплый жёлтый свет. На стекле висела вывеска: «Швейная мастерская». Под ней листок с расписанием и номером телефона.
Aistė замедлила шаг, глядя сквозь стекло на узкую комнату, переполненную столами. У окна сидела женщина лет пятидесяти, в очках, управляющая тканью под лапкой швейной машинки. На вешалках висели пальто, платья, мужские брюки. На стуле у двери лежала стопка джинсов.
Она стояла, пока ктото сзади не толкнул её плечом.
Вы зайдёте или нет? буркнул мужчина с пакетом.
Aistė отступила, пропустив его внутрь. Дверь открылась, до неё донёсся глухой стук машинки и запах ткани, горячего утюга и мыла. Чтото очень знакомое детские воспоминания о маме, гладившей бельё на кухне.
Она вдруг поняла, что стоит и улыбается, но в то же время чувствует страх. Как будто эта небольшая мастерская другая жизнь, в которую страшно войти.
Дома она ходила из комнаты в комнату. Artemas снова в наушниках. На столе в почтеAistė žiūrėjo į savo atspindį ir žinojo, kad šis pasirinkimas jos tikras kelias.
