Насихай, пусть эта ночь будет последней пусть она закончится красиво. Он будет смотреть на свою любовь, желать ей долгих лет, а потом свернётся калачиком у её окна и уйдёт в свои сны, навсегда исчезнув.
Три зимы он пережил подряд и это не преувеличение. На улицах Вильнюса такое выживание почти чудо: лишь немногие дворовые коты живут так долго.
Он появился в обычном панельном доме, рядом с матерьюкоткой, которая доверяла людям. Но судьба резко изменилась.
Хозяев дома убила дорожнотранспортная авария, а их взрослый сын, ненавидевший кошек и охраняемый свирепым псомохранником, решил избавиться от «лишних» жильцов. Не раздумывая, он выгнал всю кошачью семью на улицу.
Первая зима унесла всех ни мать, ни братья, ни сестры. Ктото погиб от голода, ктото от мороза, ктото стал жертвой собак или машин. Выжил лишь один рыжий кот.
Его подобрал дворник Антанас. Хотя «подобрал» громко сказано: он лишь заметил крошечного рыжего комочка, отнял его у матери, занёс в подвал и разместил рядом с горячими трубами, где кормил его всю зиму.
Так он и остался жив.
Имени ему никто не дал. Через разбитоё окно подвала он выглядывал наружу, учась бездомному искусству выживания: держаться подальше от собак, прятаться от людей, искать еду в мусорных контейнерах, обманывать голод.
Вторую зиму он провёл в одиночку. Старого дворника уволили за пьянство, нового назначили строгим он еду не давал, но хотя бы окна не разбил. Этого хватило: кот снова зимовал в подвале, научился драться за крошку и за жизнь.
Третья зима оказалась самой безжалостной. Все подваловские окна покрылись стеклом. Куда идти? Куда прятаться от ледяных ночей?
Пришлось искать новое убежище. Подвалы закрыты. Но в одном дворе он обнаружил забытый ямочный колодец с теплотрассой. Горячие трубы пробегали прямо по поверхности земли, окружённые густыми кустами, о которых люди не знали.
Он набил туда тряпки, старую одежду, создал похожее на гнездо укрытие. Над ним нависали балконы, снег падал реже, но тепло от трубы таяло снег, а сырой ветер пробирался до костей
Зиму он пережил, но вышел из неё почти призраком: тощий до костей, шерсть в лохматы, глаза насторожены. По уличным меркам старость приходит рано, и он уже считался стариком. Корм теперь приходил лишь в виде жалких крошек.
И вот однажды ямку нашли. Перед первыми осенними ливнями ктото заметил «некрасивую» ямку и решил её засыпать.
Он пришёл, как обычно, переночевать у трубы и увидел свежевыкопанную землю. Сел на небольшую пригорку и долго смотрел. Это был, по сути, его приговор. Он понял: такого места больше не найти, а те, что есть, уже заняты другими котами.
Он устроился ночевать в мокром куче опавших листьев, дрожа от холода, но всё ещё держался. И именно в этом состоянии, на краю, он влюбился.
Дада, не ошибся. Влюбился.
Никаких надежд он себе не позволял. Она была понастоящему красива: ухоженная кошкадевушка по имени Угне, живущая в квартире на первом этаже. Любила сидеть на подоконнике и смотреть наружу. А он просто сидел внизу, глядя на неё. И внутри, среди лютого холода, чтото согревалось.
Однажды он решился: взобрался по дереву, перепрыгнул на широкий металлический козырёк под окном. Этот козырёк хозяева когдато делали зимой для хранения продуктов, а теперь он пустовал. С тех пор он часто приходил туда, садился, смотрел на Угне сквозь стекло и вздыхал.
Он ничего не просил. Просто любил её образ. Иногда она спрыгивала к мискам с едой, а он сглатывал слюну не от зависти, а от простой животной пустоты.
Он уже решил: если судьба всё же возьмёт его этой зимой, пусть это случится у её окна. Он свернётся калачиком, будет смотреть на неё и уйдёт не в страхе, а в тепле.
Он даже улыбался, представляя эту картину: худой рыжий кот, тихо умирающий у любимого подоконника.
Однажды хозяйка заметила его и крикнула, размахивая руками. Он убежал, но потом вернулся. И ещё раз.
Тогда хозяинмужчина, Виктор Петроваска, увидел его и не прогнал. Он посмотрел коту в глаза и там было всё: надежда, боль, усталость и обожание их домашней красавицыкошки. Он не смог выгнать его.
Наоборот, стал тайком бросать за окно кусочек колбасы, котлету, сосиску. Кот ел. Однажды Виктор подошёл к стеклу, и рыжий, чуть дрожа, поднял лапу к стеклу и мяукнул.
Угне сначала посмотрела на человека, потом на рыжего. В её взгляде отразилось удивление.
Ты же знаешь, тихо сказал Виктор. Она против второго кота. Я просил её принять котёнка она отказала.
Он опустил руки. Рыжий всё понял и не обиделся. Дом не для таких, как он. Дом для породистых, чистых, молодых, ласковых.
Тот вечер был особенно холодным. Он промок, замёрз, и вдруг понял: смысла больше нет. Ни в поисках уголка, ни в бесконечном выживании.
Если конец неизбежен, пусть он будет здесь, рядом с окном, откуда смотрит его маленькое чудо.
Он решил, что эта ночь станет последней. Он хотел встретить свой финал достойно: в последний раз взглянуть на Угне, тихо мяукнуть чтото тёплое в её адрес, будто пожелать счастья и долгих лет, а затем исчезнуть. Сначала он доест лакомство, оставленное Виктором, а когда она уйдёт в своё уютное гнёздышко, свернётся калачиком прямо у окна и уйдёт туда, где нет ни холода, ни голода, лишь сон, из которого не нужно просыпаться.
Снег пошёл внезапно, и Угне с удовольствием наблюдала, как белые хлопья кружатся за стеклом и оседают на рыжем коте, сидящем снаружи. Её глаза радовались танцу снежинок. Она и представить не могла, что эта красота медленно убивает того, кто смотрит сквозь ледяное стекло. Она не знала, что такое мороз, не знала, каково это замерзать изнутри.
А рыжий тем временем коченел. Съеденная сосиска ещё давала крошечный запас тепла, но он таял вместе с последними силами. Ветер обжигал, мороз впивался в кости, и даже сидеть прямо становилось тяжело. Он всё ещё смотрел на неё, но уже понимал: долго так не продержаться.
Он готовился к прощанию, будто это было важнейшее событие его жизни. План был прост: съесть последнее лакомство, ждать, пока Угне уйдёт в дом, а потом, свернувшись калачиком у холодного стекла, шагнуть в свои сны туда, откуда не возвращаются.
Начался снегопад, и Угне, сидя на тёплом подоконнике, зачарованно следила за медленным танцем снежинок. Ей нравилось, как белые хлопья падают на рыжую спину её поклонника за окном. Для неё это было красивое зрелище, почти игра. Она не знала, что за этим узором скрывается смерть. Она не понимала, что снег это мороз, ветер боль, голод пытка. Она никогда не знала, что такое улица.
А рыжий, сидя снаружи, постепенно коченел. Сосиска, съеденная час назад, оставила в теле последнее слабое тепло, но оно исчезало. Каждое дыхание становилось тяжелее, лапы немели, хвост затвердевал от холода. Он всё ещё смотрел на неё, но тело уже теряло силу.
Угне продолжала наблюдать за своим загадочным ухажёром, а он уже не мог удержаться, чтобы сидеть прямо. Спина дрожала, глаза закрывались. Он поднял взгляд на неё в последний раз. Прижался онемевшим носом к ледяному стеклу, не дождавшись, пока она уйдёт и свернулся в маленький твёрдый шарик.
Холод грыз каждую косточку. Он пытался согреться, сжимая лапы, но мороз был сильнее. Внезапно странное чувство охватило его: перестало быть холодно, сонливость, мягкая и тянущая, накрыла его, как одеяло. Он решил не сопротивляться конец уже близок.
Он открыл глаза последний раз и увидел её. Ту самую, ради которой он карабкался на козырёк, ради которой жил всё это время. «Как же это красиво подумал он. Что может быть лучше? Какая лёгкая смерть»
Голова опустилась, глазки закрылись. И в его воображении открылось окно в светлую комнату, где добрые руки нежно держат его, гладят, шепчут ласковые слова. Рядом Угне, изза которой билось его сердце, и они вместе идут к тёплой миске с едой.
«Какой прекрасный сон» пробежало в нём.
Угне продолжала смотреть на снежный покров, который ложился на рыжего. Она мяукнула тихо, вопросительно, пытаясь заставить его двинуться. Постучала лапкой в стекло, но ответа не было. Она мяукнула громче, потом ударила лапой в окно, будто кричала: «Почему ты не отвечаешь?!»
Но холод уже сжал его тело. Он не слышал, уже погружался в безмолвие. Снег превратил его в белый сугроб, покрыв, как саван.
Что она там кричит? пробурчала соседка, женщина, выходя из квартиры. На снег смотрит?
Виктор поднял голову от дивана, посмотрел в окно. Угне стояла и яростно билла лапой в стекло. И в этот момент его осенило он вспомнил её глаза, вспомнил рыжего.
Он бросился к окну, отодвинул задвижки, не слушая крик жены: Ты что творишь?! Закрой немедленно! но он уже не слышал. Угне помогала, прыгала, кричала.
Окно распахнулось, в дом ворвались снежные вихри и холодный ветер.
Закрой! уже кричала жена, но Виктор не останавливался. Он нашёл в углу маленькую снежную кучу, схватил её и понёс в ванную. Угне бросилась следом, женщина за ними.
В ванной стояла паровая струя, Виктор поливал холодного, обледенелого рыжего кота тёплой водой. Угне сидела рядом, слезами лизала его мордочку.
Я делаю, что могу шептал Виктор, пока пальцы стирали с кота лёд, пытаясь вдохнуть в его лёгкие жизнь. Жена стояла в дверях, молча наблюдая.
Он грел, массировал, молил: Пожалуйста вернись
Угне плакала вместе с ним.
Вдруг рыжий услышал голос, далекий, будто из другого мира, зовущий его обратно. Он задумался: «Зачем? Там так спокойно. Зачем возвращаться туда, где боль?»
Но затем услышал её голос Угне, ради которой он каждый день собирал силы. Он понял, что это её зов, и, как будто получив последний шанс, открыл глаза.
В комнату вошёл Виктор, лицо покраснело от волнения, рядом стояла Угне, живой, счастливая. Он крикнул: Есть! и прижал мокрого рыжика к себе.
Угне спрыгнула на пол, закружилась, будто танцевала, радостно мяукала.
Что стоишь?! обратился Виктор к жене. Полотенце! Фен! Быстро!
Они сушили его мягкими полотенцами, разгоняли феном, ласково шептали. Рыжий лежал, не веря, что это не сон. Угне обнюхивала его, терлась мордочкой.
Он думал: «Это слишком красиво, чтобы быть правдой. За такое стоит умереть»
Жена наливала ему теплого молока. Кот сделал глоток горячая волна проскользнула по глотке, он откашлялся, швырнул миску лапой, а потом яростно лизал её обеими лапами.
Будет жить, уверенно заявил Виктор.
Угне прижалась к нему боком.
Как его зовут? спросила жена после паузы.
Как зовут? улыбнулся Виктор. Его зовут Myliu. Именно так Myliu.
Угне мяукнула, будто подтверждая.
С тех пор Myliu живёт в этой квартире. Шерсть блестит, хвост пушист, глаза спокойны и благодарны. Они вместе сидят на подоконнике и смотрят наружу. Myliu время от времени вспоминает, каково было стоять у той стеклянной границы. Иногда тяжело вздыхает, и Угне ласково касается его плеча, будто шёпотом говорит: «Теперь ты дома. Теперь ты наш».
А внизу попрежнему бегают те, кого не пустили внутрь. Они всё ещё надеются пережить эту зиму. Надеются
